>>> возвращение с прогулки

После недолгой прогулки с хозяином, Персиваль, наконец, оказался дома. Признаться, он был рад тому, что все эти полуторачасовые мучения закончились, ведь находиться на относительно грязной, по усмотрению кобеля, улице, по которой и ступать-то противно, не всегда может быть приятно для столь высокомерного существа, как борзой. Особенно, когда приходилось идти рядом с мусорными баками. Казалось бы, что Джонатану, хозяину пса, до этого? Пройтись мимо такого омерзительного объекта – не составит проблем, ведь это все лишь обыденная вещь, которая прочно вошла в людскую жизнь, но… Нос Персиваля ещё тогда уловил этот омерзительный и отвратный запах гнили, от которой не мог избавиться спустя такой долгий период времени. Во всяком случае, ему так казалось, даже если этот запах перестал его беспокоить спустя следующие пять минут после того момента, как он его почуял. Ну что же, у каждого свои заскоки. Жаль лишь, что для Персиваля это был прямой удар под дых. Он всё ещё был слишком брезгливым, чтобы прекратить вытирать свой нос длинной тонкой лапой, на которой успела чуть закрутиться шерсть. Несомненно, это также задевало достоинство пса, отчего он лишь недовольно посмотрел в сторону мужчины, уходящего по своим делам, понимая, что обязательно отомстит ему при возможности. Да и не только за это. Следовало бы ещё отметить, что Джонатан не открыл дом, оставляя пса на улице, так сказать, продолжать дышать свежим воздухом. Да и вдобавок, погода для этого была самая что ни на есть подходящая. Разумеется, около 30 градусов выше нуля. Что ещё может быть лучше для пса, который любит умеренную, чуть прохладную весеннюю погоду, когда хотя бы дует ветер?
Хвала, во дворе был бассейн, отчего Персиваль лишь облегчённо вздохнул, вспоминая о таком прекрасном даровании жизни, которое умудрился сделать его глупый хозяин. Разумеется, в голове борзой был и второй план обхода, который заключался в том, чтобы пролезть в маленькую дыру в двери, сделанную специально для Альфреда, который в последнее время пропал бог весть куда, отчего пёс даже поначалу волновался, покамест не услышал, что тот проходит обучение в специальном месте подготовки подобных собак. Так говорил Квонни, разговаривая по телефону. Иначе куда такому малышу подеваться?
В любом же случае, жизни пса приобретала прежний оттенок неудач, тишины и спокойствия, а потому приходилось периодически смиряться с тем, что происходит. Да и в силу занятности хозяина Персиваль даже не попадает на собачьи бега, что сильно усложняет жизнь и задевает самолюбие.
Кто бы мог подумать, что это двуногое существо вот так просто всё изменит в жизни, - начал небольшое рассуждение Персиваль, слегка задетый тем, что в последнее время его жизнь полна непостоянства. – Он даже не уделяет мне должного внимания, а теперь и вовсе оставляет на улице на некоторое время. Возмутительно! – борзой слегка негодовал по этому поводу, добавляя сюда впридачу и жару, и всё, что только может затрагивать его недовольство. Свою же злость пёс показывал тем, что ходил по газону в разные стороны, неторопливо переставляя лапы, но с долей презрения глядя на всё вокруг.
Столь манерному и избалованному созданию было тяжело просто взять и пробыть даже жалкие полчаса одному, да ещё и в таком месте, пусть оно было даже частью его родного гнезда. Безудержно хотелось поговорить с кем-нибудь, пусть даже это будет и его любимое зеркало, в которое Персиваль любовался собой и упражнялся в обаянии, риторике и дикции. В основном, его времяпрепровождение могло бы показаться кому-либо скучным, но для этого пса – оно было пределом мечтаний, особенно, когда пришлось остаться в палящий зной на жаре. И на такой депрессивной почве борзой даже показалось, что его попросту хотят вышвырнуть на улицу, однако он тут же постарался отогнать от себя эти мысли, опровергая свои глупые размышления тем, что Джонатан слишком его любит и свыкся с тем, что в доме живёт настоящий аристократ и гурман, которого нельзя просто выбросить на улицу. Случись такое взаправду – у этого прекрасного белого джентльмена произойдёт самый настоящий разрыв сердца, которое уже и без того начало биться чаще от глупых волнений и неразумных переживаний.
Именно по этой простой причине Персиваль аккуратно лёг около дверей дома, на прохладной плитке, не желая думать о том, что только что металось в его голове. Он лишь вытянул передние лапы, после чего осторожно положил на них голове, стараясь устроиться как можно грациознее, но при этом ещё и удобно для себя. Плюс ко всему, крыша над головой обеспечивала псу тенёк, отчего ему даже захотелось немного отдохнуть. Борзой уже прикрыл глаза, чтобы отдаться сну, в надежде, что его дремоту побеспокоит лишь Джонатан, который придёт домой раньше, чем планировал, а не позже, как это обычно случается.

В своей дрёме Персиваль уже давно видел у себя несколько выставочных медалей, гордо свисающих с его шеи, а вместе с тем и признание, которого он добивался долгие полтора года жизни. Это было самое что ни на есть настоящее исполнение мечты. Нет, даже больше. Всё это была неоценимая роскошь, которой… было невозможно добиться?
Да, всё верно, этого было невозможно добиться. И борзой знал это, ещё во сне начиная осознавать, что здесь что-то не так, происходит явно что-то не то. Однако обдумать это возможности не было. Чуткий сон элегантного создания был так безнаказанно и бессовестно прерван, что пёс сразу же сел и выпрямился, принимая типичное для себя положение, как если бы рядом стоял хозяин, однако сидел он с тем же не выспавшимся видом и пеленой, которая ещё несколько секунд была на глазах, а затем сошла, проявляя перед псом картину, которая была отнюдь не плодом его воображения.
О, Боги… - только и смог выпалить у себя в голове борзой, когда увидел перед собой знакомую морду, которую он встретил ещё на выставке. Конечно же, нахождение этого пса на подобном мероприятии говорило о многом, но в активности с ним даже Альфред не мог бы ровняться. И сейчас, когда это золотистое и пушистое чудо находилось здесь, Персиваль издал лишь тяжёлый вздох, после чего решил ответить на реплику, якобы не показаться тем, кто не уважает чужие интересы. Да и к тому же, следовало иногда развеяться в разговорах, чтобы развиваться всесторонне, скажем так. Твердить лишь о величии, порой, бывает слишком нудно даже для этого белого гиганта.
- Ты кого-то избил? – с мордой, полной удивления и непонимания, выпалил пёс. - Мне казалось, домашним псам такое поведение не присуще, – Персиваль смотрел на едва ли знакомого ему представителя домашних так, словно тот с луны свалился.
Однако дальше последовал лишь рассказ Крима, кажется. Признаться, память борзого немного подвела в этот момент, а потому имя собеседника на секунду вылетело из головы, однако тут же вернулось обратно, отчего борзой стал чувствовать себя более облегчённо, продолжая слушать рассказ так называемого «товарища». Однако фраза, сказанная Крименцом, как камень с горы, свалилась на голову Персиваля, который был едва ли не возмущён подобной мыслью в голове ретривера.
- Дрался ли я? Крим, ты задаёшь абсолютно неуместный вопрос. Я элегантное и утончённое создание, рождённое для выставок, шелков и ухода. Моё происхождение не позволяет мне заниматься этим… этим… – пёс пытался подобрать слово, чтобы правильно охарактеризовать всю глупость ситуации. - Этим безобразием! – наконец, нужная фраза пришла в голову кобеля, однако заканчивать свою речь тот был не намерен. - Да и телосложение у мня далеко не боевое. Я – сама изысканность, Крим. Хотя Джонатан часто говорит, что подобных мне используют для охоты. Омерзительно, правда? Не представляю подобную жизнь, – умел бы Персиваль морщиться – обязательно бы сделал такой жест, однако сейчас ему лишь оставалось показательно задрать голову вверх, оправдывая свой статус, и продолжить беседу. Которая, к слову, уже со следующих слов перестала его радовать, заставляя усомниться в том, имеет ли он дело с таким же домашним псом, или же кем-то иным? Однако борзой лишь нахмурился, слушая собеседника, но вместе с тем открывая голову нескончаемому потоку мыслей, словно бы бесшумно осуждая его.
Дворняги? Кто они есть, Крим? Ты не понимаешь этого. Просто не понимаешь. Ты не осознаёшь, сколько проблем они создают, сколько дурных дел творят, отказываясь от прекрасной и замечательной жизни вместе с людьми.
Шквал мыслей закончился также быстро, как и начался, оставив после лишь неприятное воспоминание об этом инциденте, который всё ещё продолжался. Потому что приходилось выражать мнение, которое было совсем далеко от правды. Которое было лишь крупицей одной большой мысли, утверждавшей один факт, но заставляющей говорить другое.
- Не знаю, что сказать, Крим, – Персиваль запнулся, подбирая слова. - Я не считаю это глупым. Они не портят общество, однако и не делают его лучше. Но жизнь будет и прекрасна без них, разве не так? – тон борзой чуть спал, сделавшись несколько задумчивым, полным неясности и мутности. - Конечно же, я не говорю о полном их искоренении или на подобие того, но и факт совместного проживания бок о бок… Знаешь, впрочем, меня это не должно касаться. Да и тебя, ровным счётом, тоже. Эти мысли не для нас. Потому что пока мы остаёмся с нашими хозяевами – опасности никто не испытывает, – пёс пытался оторваться, отделаться парой слов, чтобы быть правдоподобным, но вместо этого несколько раз перевёл дыхание, пока договорил до конца, понимая, что мог выглядеть не совсем убедительно. Или же напрочь неправдоподобно.
А что было дальше? Дальше Крим сказал лишь о том, что без дворняг на улицах было бы пусто. Однако и это утверждение Персиваль был готов оспорить, но вместо этого лишь сделал вид, будто бы пропустил фразу между ушей. Между тем, он был не согласен.
Без дворняг на улицах станет чище.
Чище.
Не будет ничего лишнего. Только чистота – благородная и изящная в своём проявлении. Это стало бы обычным уделом любой собаки – быть чистой, жить со своим хозяином, принадлежать людям.
И это не глупость. Не помутнение. Совсем нет. Это просто жизнь. Которая могла бы быть идеальной.

Персиваль сидел, внимательно слушая Крима. Борзого готово было передернуть от слова «Валька», которое звучало не менее противно, чем старое омерзительное «Персик». Странные существа: что этот пёс, что личный двуногий Персиваля. Со странным понятием имени породистого кобеля, который бы предпочёл, чтобы второй постоянно угождал ему, обращаясь ещё и на вы. Благородное происхождение его питомца просто обязывало Джонатана так делать. Жаль лишь, что это раз и навсегда останется мечтой белого. Во всяком случае, лишь пока что. Будущее всегда можно изменить. Наверняка.
А пока что он был вынужден внимательно слушать речь Крима, стараясь не перебивать его, чётко осознавая, что для начала собеседника нужно выслушать, а уж потом и говорить самому. Хотя, как и в предыдущей фразе, возможности всунуть свои «пять медалек» не было, а потому пришлось терпеливо дожидаться, продумывая возможный вариант ответа.
Хотя, с другой стороны, было достаточно интересно узнать мнение Крима, понять, на чьей он стороне. А затем потерпеть сокрушительное поражение, понимая, что этот заводила придерживается строгого нейтралитета и даже добрых слов в сторону дворняг. Немыслимо, хотя на это у Персиваля была своя точка зрения, которую он считал истинно правильной. Как и всё, что он делал или говорил.
Но борзой приятно удивился, когда ретривер согласился с тем, что точка зрения высокопоставленного выставочного пса неоспорима. И ведь действительно. Спорить с белым – подливать масло в огонь, который может вспыхнуть в любой момент. Или же твердить своё мнение дубу. Каждый считает так, как понимает он.
Однако окончательного апогея удивление и недовольство Персиваля достигло лишь тогда, когда этот наглый комок меха начал хлебать воду из его бассейна.
Нет, Крименец, ты не посмеешь этого сделать! – умей борзой кричать, он бы орал в голос. – Ты падёшь в моих глазах. Совсем и навсегда. Ты не посмеешь… нет, даже не думай! – морда пса чуть скривилась от гримасы сожаления и досады. – Немедленно отойди от моего забора, ты оставишь там… боги, это омерзительно, – закончил свой небольшой «крик  души» кобель, не в силах найти силы для дальнейших мыслей.
Он был в большом шоке от того, что случилось. Да, его натура была, в большей степени, сдержанной и элегантной, с нотками утончённости, но здесь и сейчас творилось поистине немыслимое. Ведь в бассейне Песивалю ещё проводить сегодня вечерние занятия по плаванию, а потереться о забор он может случайно. Или же, ещё лучше, это сделает Джонатан, который притащит в дом кусок шерсти Крима, который, наверняка, содержит в себе какую-то заразу. Породистый пёс не стал бы чесаться о забор. Следовательно, на золотистом красавце были блохи.
Блохи.
Блохи!
Омерзительно.
Но это всё меркло по сравнению с мнением Персиваля, которое он решил высказать вслух. В пустоту. В воздух. Тихо. Пусть слова сами долетят до ушей тех, кому они адресованы. Судьба давно предрешена, и все роли в жизни расписаны. Одним во спасение, вторым же прямиком в объятия смерти и уличных трущоб.
Он сделал глубокий вздох, прежде чем начать.
- Знаешь, Крим, ты опять немного не угадал. Они такие же, как и мы, и даже кровь, будь она хоть чёрно-грязной, не решает ничего. Можно оставаться своим даже в кругу чужих, если мировоззрение хоть на долю  схоже с тем, что имеют твои враги. Быть дворнягой – это, безусловно, приговор, но даже будучи таким, являясь отбросом, можно играть решающую роль в пищевой цепи. Дворняга, ставшая домашней, не будет подлежать истреблению. Это их право на искупление. Лишь одно право. Других не существует, – выражение морды пса вновь приняло оттенок былой серьёзности и задумчивости. - Не мы избираем то, как нам жить, но всегда есть возможность исправить это. Даже являясь грязнокровкой. Ведь приговор всегда может быть смягчен, – его слова звучали плавно, и, несмотря на всю глубину речи, она лилась рекой, поток которой был нерушим. Как лезвие на эшафоте, когда оно падает вниз. Или как речь короля, чьи слова являются нерушимым, непоколебимым, единственно верным и неоспоримым законом.
Но даже так Персиваль не до конца определился с положением о дворнягах. Что-то внутри его коробило, из-за чего отношение к тем, кто стал из них домашними, металось из одного угла на задворках подсознания, в другой. Во всяком случае, шанс нужно давать всем. Именно этой версии придерживался кобель. Во всяком же случае, так будет на первых порах. И когда это закончится – неизвестно, но время меняет устои и традиции. Рано или поздно даже такая доброта закончится. И ошибки происхождения придётся искуплять кровью. Рано или поздно соберутся те, кто найдут управу на этих чёртовых дворняг. И выбор Персиваля в этой войне будет очевиден.
А сейчас же ему не оставалось иного выхода, как ждать хозяина. Никудышного, никуда не годного Джонатана, который вновь пропал на чёртову кучу времени. Да будь он проклят со своими вечными отсутствиями. Это невыносимо. Настолько невыносимо, что у борзого постепенно начало сдавать его поистине «королевское терпение». Кажется, с каждым разом нервы всё слабели и слабели, сводясь к чёрту. С такими темпами и нарастающей ситуацией между представителя породистыми и бездомными, Персиваль станет совсем нервным. Как бы это не сказалось в будущем. Всякие ведь ситуации в жизни бывают, выставки, в том числе. И упаси Боги это скажется на качестве шерсти или чем-нибудь ещё. Эти люди, там, судьи, они знают к чему следует придраться. Бессовестные создания. Как и хозяин кобеля, оставивший любимца на такое «долгое» время на улице. Это ведь было чревато последствиями. Как бы только они хорошими оказались, а не плачевным заговором от любимого питомца.

Отредактировано Персиваль (2015-08-12 23:20:12)

Идеальный вечер. Прохладный, без той чёртовой жары, что пронеслась по городу несколько дней тогда. Сейчас же всё было иначе. Даже настроение Персиваля, который часто бывает недоволен чем-либо. Существо, которому редко угодишь, сегодня чувствовало себя мелким щенков, провожающим хозяина к соседям. Мужчина не закрывал двери, предоставив псу возможность ходить из двора в дом, хотя тот уже привык периодически просиживать хвост на крыльце. Однако на этот раз непутёвый хозяин учёл свои ошибки, в надежде, что его верный «охранник» не позволит чужим людям зайти во двор. К тому же, он ненадолго.
Эх, знал бы глупый Джонатан, как же сильно он ошибается по этому поводу. Борзой и с места не сдвинется, если, вдруг, за отсутствие хозяина к ним заглянет вор. И даже самолично проведёт его в целях экскурса по дому, якобы показать, где находится комната этого недотёпы, чтобы тому неповадно было лишний раз выставочного пса у двери оставлять со словами «я скоро вернусь». Как сегодня, например. Ведь эти чёртовы «пара минут» растянутся на хороший час, а у кого-то кормёжка по времени, в очередной раз сбитая на несколько минут.
Он кобеля последовал лишь тяжёлый вздох. И явное проявление недовольство, которое за секунды сменило радость этого дня. Он вновь сидел на ступеньках, внимательно оглядывая округу, в надежде, что ничего плохого не произойдёт. Так, в прошлый раз, Криму удалось потереться о забор. После этого случая Персиваль жил без забора, всеми силами изводя Джонатана, чтобы тот убрал его. Так, под тяжестью вечного скулежа и недовольного рычания на маленькие палочки, эти двое лишились последней ограды. Оставалась лишь входная дверь, но кого из мошенников или воришек это останавливало?
Однако на сей раз все его мысли были перебиты совершенно неожиданно. Самкой. Да ещё какой самкой. Борзой даже вытянул шею, став немного похожим на жирафа, старающегося внимательно разглядеть объект своего наблюдения. Красивая дама, выдающая представительница своей породы. Об этом говорила переливающаяся шерсть, а вместе с тем и горделивый вид. Но, немного поразмыслив, пёс едва ли не цокнул. К сожалению, он этого не умел, но с радостью воспользовался бы такой возможностью, появись у него такая.
Без хозяина, - недовольно промелькнуло у него в голове. – Здравомыслящие псы так не делают, - наверное, борзой придерживался версии, что во всём нужно искать изъян, даже если перед ним очаровательная дама, которая просто прогуливается в одиночестве. Точнее, отдыхает в одиночестве. Но даже так вся эта красота должна была нарушиться. В конце концов, мир не идеален. И ничего идеального не существует. Непосредственно, кроме самого Персиваля, который ещё лишь упражняется в том, чтобы стать достойнейшим. Иначе быть просто не могло.
Гордо подняв голову и выровнявшись настолько, насколько это было возможно, кобель решил подойти к объекту своего восхищения. Его не смущала порода, он не ставил планов, но заявить о себе, как о знатном джентльмене и покорителе женских сердец, как минимум необходимо. Возможно, даже добавить во весь этот «букет» напыщенности и пафоса немного нежности и романтики, что было противоестественно для белого. Глубокую и самую искреннюю любовь он испытывал лишь к кубкам и медалям, а потому ни одна самка не могла стать между ними. Лишь представительница породы. Да и та должна обладать внешностью Богини, иначе псу не понравится.
Но окажись эта прекрасная леди борзой, просто так бы Персиваль хвостом не вилял, он бы с радостью воспользовался возможностью показать себя как достойного кобеля. Сейчас, в принципе, он преследовал те же цели, но в гораздо меньших масштабах.
В своих собственных мыслях борзой даже не заметил, что на него был брошен интересующийся взгляд, но в скором же времени и отведён. Однако это его мало волновало, ведь пёс уже подошёл к своей цели, гордо сделав глубокий вздох, чтобы выглядеть более внушающим, а затем начал говорить.
- Могу я поинтересоваться, почему миледи скучает? – с лёгким отголосков лукавых искорок в голосе произнёс он. - Без хозяина, да ещё и не заняты приготовлениям к выставкам... Не выглядели бы вы так прекрасно, вас можно было с лёгкостью перепутать с дворнягой, – последнее слово было произнесено так, словно бы ничего не значило. Просто выплюнуто лишь потому, что оно пришлось к месту. - Но им не присущ такой элегантный вид, замечательная шерсть и привлекательные черты морды, – после этого момента Персиваль понял, что совершил величайшую ошибку. Он осёкся. Это было его промашкой, которую срочно нужно было исправить. - Из лучших побуждений, разумеется, – едва ли не заурчав, произнёс он, стараясь сгладить этот маленький нюанс. – Эх, где мои манеры? – усмехнулся кобель. - Право слово, я сегодня не в духе. Но уверяю вас, такого больше не повторится. Ведь я очарован той красотой, что исходит от вас, – борзой сделал вид, что всё идёт по плану, после чего ожидал ответа от своей «дамы сердца».
Она определённо была прекрасна. Но что представляла из себя эта особа внутри, с другой стороны?
Самое ужасное предположение Персиваля граничило едва ли не с безумием, но его поглощал страх, что такая самка может лояльно относиться к уличному отребью. Если такое случится, это разрушит всё. Но если эта глупая мысль лишь выдумка пса и не более, то в лапах пса окажется прекрасное и сильное создание, которое будет не только разделять его взгляды, но и радовать глаза своим присутствием, ведь найти такое сокровище в нынешней толпе, преисполненной всех, кто лишь носит название «домашний», настоящий подарок. И это должно что-то значить.
Кажется, впервые за последнее время судьба благосклонна к борзому.

Отредактировано Персиваль (2015-08-16 23:22:47)