Плешивый Фью по своему обычаю, как только с площади разбредались люди, забирался на лавку, свешивал лохматую голову и мирно дремал, погружаясь в свои обычные собачьи мечты. Думал он о теплом доме, о ласковой хозяйской руке, да о сытном обеде в миске, что дымит и парится. Да будь то даже треклятый сухой корм, что солью скрепит на зубах, а позже разбухает в желудке комками. Зато в животе всегда полно и блохи не шевелятся на загривке и холод не кусает за бока.
Встрепенувшись, пес зачесал лапой за ухом, почти раздирая в кровь кожу от неприятного зуда. Последние парочки и подвыпившие компании уже удалились. На самую шумную часть города опустилась тишина и спокойствие, свет электрических фонарей то там то здесь "жужжал" и выключался. Вот и лампочка близ выбранной Фью лавки погасла, оставив пса в одиночестве и власти собственных мыслей. А мыслей то и не было почти. Холодно и голодно. Какая еще мысль могла посетить собачью голову.
Где-то у границы площади послышался шаркающий звук, мерное дыхание и два зрачка с отражением луны. Пес притаился, потянул носом воздух, правда получил лишь обжигающий аромат мороза. Нужно было ближе оказаться к незнакомцу. Спрыгнул с лавки, кое-как переставляя худые лапы, встряхнул залежалую шерсть и потрусил в сторону незваного гостя. Издалека предупреждающе гавкнул, но в этом и не было нужды. Бурый лохмач уже приметил его и заблаговременно остановился.
Насмешка в голосе более молодого пса показалась Фью оскорбительной, но он проглотил это. Тряхнул лобастой головой, свел брови и сел. Такие разговоры явно не нравились ему. Хочешь драться - дерись, а лясы нечего точить. Но говорить ничего поперек не стал и призадумался. Вновь зачесал задней лапой загривок, выкидывая на площадь ошметки собственной шерсти.
- Ну... Раз ты мне помочь решил... То не могу же отказаться,- с притворной добротой ответил пес, приоткрывая пасть в улыбке. Он уже понял, что не уступи он добром - его выгонят взашеи. Не факт, конечно, что проиграет он сегодня, но рано или поздно это случится. А трепать и без того больную шкуру не хотелось.
- Вон там,- пес кивнул себе за спину, налево,- Площадь переходит в лесопарк. И отсюда видно деревья. Отправляйся туда и найди мне палку по-длиннее и по-мощнее.
Зачем псу палка была нужна он не объяснил. Не предупредил он незнакомца и о том, что территорией той владеет молодая сука добермана. Просто усмехнулся в усы и потер слезящийся глаз лапой.
- Ну и что же, справишься?

<< предыдущая страница

Вся эта беготня туда-сюда уже порядком надоедает. Слава богу, что она подходит к своему законному концу. Ведь рано или поздно заканчивается все, как хорошее, так и плохое. А задания из разряда «сходи туда-то и принеси то-то», несомненно, относились к последнему разряду – как-никак, не мальчик на побегушках, пусть даже ради благого дела. И ладно было бы что-нибудь существенное: мол, раздобудь-ка мне, где-нибудь, друг, еды, а то точно отброшу лапы в ближайшей подворотне. Так нет же, надо выдумывать какую-то ересь…
Что если он успел уже испариться со своей территории? Сбежал куда-нибудь, отослав незнакомца прочь, чтобы тот не видел его позора. Или спрятался сейчас где-нибудь, сидит в засаде – ему его же владение известно куда лучше, чем его гостю. И поджидает сейчас где-нибудь за углом, вылавливая момент, когда можно будет налететь сзади, атаковать со спины, дробя пожелтевшими клыками хребет. Подлый поступок, недостойный уважающей себя личности; именно поэтому прибегают к нему отчаявшиеся уже собаки, которым больше нечего терять. Черный владелец площади походил на типа, который не сможет уже выиграть в честной схватке, но постарается отстоять свои территории любой ценой.
Ох, паранойя, что же ты делаешь…

Старик как сидел на своем месте, частично освещенный желтым светом чуть мигающего фонаря, так и сидит. Не двинулся со своего места, честно ожидая негласно выбранного победителя. На один краткий миг в эмоциях – чудо, что они еще существуют, еще не атрофировались полностью – проскальзывает нотка стыда перед псом. Однако она тут же исчезает в зияющей темноте, раззявленной пасти пугающей пустоты.
Остановиться прямо перед ним, обойдя сбоку. Изо рта капает слюна, мокрыми пятнами расползаясь по заледенелому асфальту. Немного помолчать, словно давая рассмотреть палку, зажатую в зубах, а потом осторожно положить на землю. Она приземляется с характерным стуком, чуть подпрыгивает и замирает прямо у лап пса – такого же черного цвета, как и он сам, с отметками зубов ровно посередине, немного сырая, но в остальном отвечающая заданным условиям. Благо их было не так много и не пришлось ломать голову всю ночь, подыскивая нормальную ветку.
– Не обессудь, – и вроде бы не надо речей, но с языка всё равно слетают два этих отрывистых слова, разбивая звенящую тишину. Странное дело – тот, кто не привык ими разбрасываться попусту, не может внезапно удержаться от молчания, столь привычного. Видимо, не растворилась та нотка стыда совсем уж бесследно, а?
Как бы то ни было, с поручением покончено, и возможные последствия расхлебывать уже не бывшему владельцу площади. Прощай, старина, и да… не обессудь уж. Такова жизнь, что уж тут поделать.

Сон – самое что ни на есть приятное завершение всей этой катавасии. Что бы кто ни говорил про приключения, но сильнейшее чувство, которое они заставляют испытывать – усталость, властвующая над всем остальным. Прежде чем начинать чему-то радоваться, нужно отдохнуть и прийти в себя, восстанавливая выплеснутую энергию. Особенно в том случае, когда для тебя это абсолютно ново, и от ощущения земли, выбитой из-под ног, кружится голова.
Да, пожалуй, сон – это очень даже неплохо. Обычный, без сновидений, простая темнота, мягко обволакивающая усталый разум и дающая ему отдохнуть.
Но не все в жизни так просто, не так ли? Кто-нибудь обязательно хочет помешать, прервать занятие другого по одному ему только ведомым причинам, даже если они не столь существенны. А может быть, и существенны – кто же их разберет, этих простых обывателей.

По определению чужой, но одновременно до странности знакомый запах ударяет в ноздри, приводя в чувство. В другое время он бы, скорее всего, не привлек к себе особенного внимания, но сейчас все так круто изменилось. Своя собственная территория, которую нужно еще и защищать от других. Это ранее неизведанное ощущение необычно… впрочем, не значит, что далеко неприятно. Тесно связано с чувством ответственности, однако и это не станет проблемой на пути. Что удивительно, так это тот факт, что едва ты оказываешься хотя бы у малейшей власти, то действительно вдохновляешься на то, чтобы ее у себя удержать. К худу это или к добру, определенно не сказать, но вряд ли оно принесет кому-то настоящий вред.
Приближающаяся тем временем собака наконец-то останавливается, замерев на одном месте. Достаточно близко и достаточно далеко. Надо же – немногие не то что в этом городе, но во всем мире, наверное, могут уважать чужое чувство пространства – неважно, из любви к правилам хорошего тона ли, из страха ли, из чего еще.

– Здравствуй, лесоруб из лесопарка.
– Здравствуй, лесная фея, – оно как-то само вылетело. В момент, когда в мозгу наконец-то щелкнуло, и все наконец-то встало на свои места. Точно, вот где пролегла загадочная линия пересечения. В то время все мысли забиты другими вещами, и присутствие чужого запаха могло отчаянно о себе сигналить, но все равно оказалось отсортировано в «насущное и не имеющее значения». А оно вот как вышло, как всегда выходит обычно. Вернулось обратно, нагнало, да как дало по голове хорошенько. Винить тут, кроме себя, некого. – Извини за вторжение.

Церковь <<<

Неудачное направление выбрал Виктор. Оказалось тут довольно людно, и чем дальше, тем больше люде становилось. Медленно проплывая как ледокол, непринужденно заставляя людей самим его огибать. Не шевеля  и ухом, пес шел твердо вперед, словно окружающего его мира не существовало вовсе.
- И куда же я пришел? - отойдя к поребреку, пес встал рядом с тележкой пирожков. Запах от тележки только разыграл аппетит, неволей  слюни потекли, и живот заурчал. Подбирая слюни, Виктор, наблюдал за суетливыми людьми и то, как легко им эта еда доставалась.
Кто-то покупает мороженое, чипсы и содовую, кто-то просто гуляет с фотоаппаратом, и шоколадкой. А кто-то, спешит на работу, или свиданье, и обязательно по дороге купят пончик, или закажут еды в ресторане.
-Ка же им просто. Подошел и получил, что хочешь...
- Ка всегда, люди суетятся.. А теперь, найти бы еды. Завидую рожденным на улице, они с детства знают как еду выпрашивать. С другой стороны, они не знают человеческую доброту.. Но что делать, кушать - то надо, а где люди там и еда. - пес не стал давить на жалость, и попрошайничать. Он просто смотрел на людей и  еду в их руках. Люди проходят мимо, и кто-то угостил пса коркой хлеба, а кто-то куском пиццы. Не затягивая, красный быстро умял угощения, и даже был поглажен людьми. Вот так се и начинается, там где один, там и два. Некоторые люди сами подходили погладить, некоторые в сторонке смотрели, кто-то напротив до ужаса пугался.
-Блин! Я жду еды, долго ты будишь улыбаться как придурок? - всякие разные мысли лезли в голову, а ситуация выходила из под контроля, и пса это напрягало.
Рас погладил, то еды дай,  а нет, так уходи. Виктор заволновался еще больше, и тогда положил лапу человеку на плечо. Смех и улыбки, ведь это так мило, и наконец то еда. Долгожданная сосиска в тесте, которую пес тут же проглотил, не оставив и крошки. Людям милота а псу раздражение.
Еда, поглаживания, и масса внимания, даже от тех, кто не рискует подойти. Тянущиеся руки это хорошо, но порядком уже надоело. Резко отряхнувшись, да растрепав зализанную шерсть  на голове, Виктор, всем свои видом дал понять, что ему уже пора. Оставаться на неизвестно территорий, не зная, кто на ней обитает и какое настроение у  хозяина, себе дороже. Даже если ты большой, и внушительный, это не отменяет того факта, что стая из восьми собак, не может быть угрозой. Потянувшись, размяв пальцы и шею, пес медленно побрел дальше, никуда не сворачивая, только прямо.

>>Прямо.

Отредактировано Виктор (2015-03-23 00:33:00)

Иветт наткнулась на пса, который с явной враждебностью предлагал ей покинуть эту территорию. Вступать с ним в драку было бы глупо - это просто бессмысленно, ей не победить такого соперника. Она могла бы понадеяться на его содействие и помощь, но его тон заставлял раз и навсегда избавиться от подобного рода мыслей. У Ив сейчас выбор был очевиден - ей нужно убираться отсюда по добру-поздорову, иначе пес начнет отстаивать свое право на эту площадь. Вряд ли он станет сюсюкаться с малышкой Ветой. Закон улиц суров, и большинству нет дела до чужих бед - им бы со своими как-то справиться. И сейчас Иветт была единственной, очевидно, на данный момент проблемой незнакомого пса.
Интересно, куда же ей идти? Кажется, он посоветовал ей убраться отсюда. Но куда? Неужели вся жизнь Ив так и будет заключаться в постоянном передвижении - а точнее, перебегании - с места на место в попытке урвать кусочек еды и не погибнуть от зубов дворовых псов, руки человека (которая, кстати, при этом может с умилением погладить по голове домашнюю собачку; конечно, элита ведь вам не дворня!), голода или холода? В этом смысл ее существования? Просто выживать? Ни друзей, ни семьи у Иветт пока что не было. Не было никого, на кого она могла бы положиться, на чью помощь могла бы рассчитывать. Лишь изредка попадались те, кто сочувствовал ей - как более низшему существу или как собрату. Пожалуй, только благодаря таким Ив все еще была жива. Сама-то она не очень подходит для подчас суровой жизни на улице. Она не слабая, нет - ни телом, ни духом. Но вот с размерами собственного тела ей не очень повезло - куда ей тягаться с крупными собаками? Даже обладая приятной внешностью, которая притягивают людишек, дабы они протянули ей какой-нибудь еды, Ив не могла соперничать с другими собаками - ведь тот, кто крупнее и сильнее тебя, всегда может забрать у тебя территорию, еду, а иногда и жизнь. До сей поры Иветт везло. Она не попадала в крупные передряги и всегда умудрялась выйти сухой из воды. Что-то будет теперь? Удача покинет небольшую рыжую собачку или судьба готовит для нее кое-что поинтереснее?
Ответов на эти вопросы Ив не знала, и, хотя мысли в голове продолжали плясать и крутиться, ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы что-то ответить псу - а то подумает, что она еще и дегенератка.
- Я... Да, боюсь, мне придется уйти, раз ты так решительно недружелюбно настроен. - Вета замялась, не зная, стоит ли добавлять еще что-нибудь. Кто знает, как подействуют на незнакомца ее слова - может, он смягчится, а может, наоборот еще больше разозлится..

>>>Библиотека
Куда шел Рейн, было даже ему не до конца ясно, да и не так важно куда - важно зачем. Да, именно зачем, ведь у него, наконец, появилась цель, и не какая-нибудь обыденная: найти чего-нибудь перекусить, выжить, и все в этом духе; разумеется, это было важно для дворовой собаки, но сейчас в приоритете была помощь ближнему. Он хотел найти пропитание: да, но только для семьи. Хотел найти что-нибудь интересное, полезное или теплое: да, но, опять же - для семьи. Что я все заладил, семья, да семья. Так, надо взять себя в лапы и все расставить по местам. Ну, у меня появилось близкое для меня существо, ну допустим, она мне помогла обустроить логово, и начала воплощать в реалии все мои, давно оставленные мечты. Не нестись же от этого, сломя голову, ничего не замечая.
Пес был в весьма приподнятом настроении; любой, у кого вот так неожиданно начала бы исполняться заветная мечта, наверняка вел бы себя так же. Серый не замечал никого и ничего, он лишь шел вперед в повышенном темпе, стараясь как можно быстрее найти что-нибудь для логова. Где-то вдалеке осталось то самое заветное здание, путь к которому волкодав теперь не забудет, а сам он сейчас, следуя вдоль домов, проезжающих машин, уже видел в конце улицы нечто просторное и без зданий.
Как там люди звали это место, я уже и не припомню, давно меня здесь не было, в последний раз, наверное, около года тому назад. И все же, как оно называлось, как-то на "П"... Дайте ка подумать, просторное, много занятых двуногих, чем-то напоминает стадо. О, а ведь точно - пастбище. Да-да, именно так и называется.
Довольный собой, а прежде всего своей памятью, пес подошел к концу улицы и окинул взглядом просторы без зданий. Рейн, будучи уже в адекватном состоянии, отойдя от, столь не свойственного, для него, порыва эмоций - вовремя догадался быть менее заметным. Решив лишний раз не бросаться в глаза двуногим, тем самым будоража их воображение своими размерами, волкодав вовремя отступил к обочине. Далее путь его лежал между аллейными деревьями, за кустами, припаркованными автомобилями, в общем, везде, куда меньше попадал взор человеческих глаз. Более того, Ольд вспоминал, как он прогуливался по подобному месту с хозяином, а посему стал вести себя более естественно.
К слову, двуногие выглядели забавно, половина уже облиняла и выглядела более стройно, другая же все еще ходила с зимней шерстью, выглядя несколько нелепо. Все куда-то спешили, торопились, им не было дела друг до друга, что уж говорить о слоняющейся, где-то в стороне собаки, и это было как нельзя кстати.
Добраться до пастбища двуногих - он добрался, а что дальше? А дальше все было донельзя просто, изначально он планировал прошвырнуться по закоулкам, там, у людей частенько можно найти чего-нибудь съестного или полезного, но сейчас, среди всех этих людских запахов, выхлопных газов их машин, чуткого носа пса коснулся аромат сородича, что сначала даже удивило Рейна. Быстро реабилитировавшись, серый, определив примерное направление, выдвинулся, уже позабыв о пропитании.
Запах вел в подворотни, куда пес и устремился, поддавшись своему любопытству. Заворачивая за угол забегаловки двуногих, волкодав окончательно скрылся из виду посторонних глаз и вздохнул-таки с облегчением. Но вся эта секундная легкость разлетелась в тот момент, когда Рейн услышал жалостливый вой или даже вопль. Похоже где-то не далеко, совершенно рядом, буквально за парой поворотов. Пес не мог не прореагировать на столь жалобную просьбу о помощи.
Рванув буквально с места, всего за несколько мгновений он пролетел пару переулков, пока не остановился на повороте в один из них. В конце, в самом тупике лежала собака, похоже, именно она и просила о помощи.
Ольд спешно подошел к самке, и обнюхал ее, от нее несло чем-то съедобным, чем-то людским. Осмотрев место и заприметив потрепанную коробку, пес понял, что самка съела что-то испорченное, и тут же снова обнюхал ее.
Вроде бы дышит, значит еще можно спасти... Когда со мной случилось подобное, хозяин отводил меня к двуногому. Я запомнил все, что он делал для того, чтобы спасти меня. Для начала волкодав решил приоткрыть пасть, и попробовать надавить лапой на корень языка, пытаясь вызвать приступ рвоты. Когда же пес осознал, что это бесполезно, вспомнилась еще одна деталь, способная вызвать рвоту - соленая жидкость на все тот же корень языка. Единственный источник подобного был он сам, хотя это ему и не хотелось признавать.
- Что ж, если хочешь выжить - тогда терпи. - пес разместился над головой самки и уже рефлекторно приподнимая заднюю лапу, пустил несколько струй теплой мочи на морду мученицы, таки попадая и в ее приоткрытую пасть и вызывая приступ рвоты. Отойдя на пару метров от бедолаги, он слегка склонил голову в бок, смотря на нее.
- И о чем ты только думала?

Отредактировано Рейнольд (2015-04-12 07:01:14)

Кажется, у волкособа вся жизнь пронеслась перед глазами. Вот она с братьями - щенки, играются в грязи, а мать жюрит их за это, отмывать то ей. Вот они ссорятся. Затем мерятся. И снова ссорятся. И снова мерятся. Затем подрастают, характеры меняются, мать исчезает из жизни, и они остаются одни, сами по себе. Нет, они не унывали. Они были вместе. И вновь все меняется, ссорятся. Вильям становится слишком...нянькой? Берет на себя всю ответственность, оберегает, защищет. Нет, это хорошо. Это здорово. Но в какой-то момент он перегибает палку. А Лайонел так не делает. Он дает свободу. Он понимает ее. Сильный и простой, как здрасти. Только его путь тоже изменился. Но сейчас не об этом.
Нет, я выживу. И покажу им обоим. В особенности, Вильяму. О, да, Вил, я тебе все расскажу. Посмеемся вместе.
Головокружение не проходило. Но, к этой прекрасной особенности добавилась отличнейшая головная боль, которая нарастала с каждой минутой.
Черт.
Приподнимать голову стало не возможно. Еще одна попытка подняться, естественно, не увенчалась успехом. Тушка плюхнулась обратно, только лишь слегка привстав на передние лапы. Живот урчал, бурлил, показывая, что ему явно не понравилась кормежка.
Угу, я уже поняла.
Вместо того, чтобы вытошнить то, что съела, Бен выплюнула кровяной...Комок? Было не совсем понятно, в глазах было мутно, а мысли проявлялись и исчезали где-то в болоте сознания. Надо было что-то делать, предпринимать какие-то действия. Нельзя просто сидеть на месте. Встать она уже не пыталась. А вот ползи... Но, проползя около метра, Бед зашлась в кашле, отхаркивая кровь, вперемешку с кусочками пищи.
Молча завалившись на бок, и подергав неопределенно лапами, полукровка остановила свой взор на входе в переулок. И не прогадала. В переулок зашел пес. Вроде. В глазах было мутно, если в кратце, "это" было похоже на собаку. Большую, лохматую. Сказать что-то больше Бендида вряд ли бы сейчас смогла. Ей становилось хуже.
Серое чудо обнюхало ее. И отступило, видимо, дабы осмотреть место происшествия. Снова обнюхало. Бед лежала спокойно, ожидая дальнейших действий. Серый пытался вызвать рвоту. Вот дура, это же очевидно - быстро прошуршала мысль, скрываясь где-то в болоте.
Что он? Проклятье...
Но сделать то она ничего не могла. К тому же, голос велел потерпеть... Чтобы выжить. Да, наверное, стило прислушаться. Раз он пытается помочь, а не убегает... Да, Бен решила вытерпеть. Молча. И да, сие действие вызвало эффект. Сильный приступ тошноты прошелся по глотке, выталкивая несчастный кусок пищи, расплескав пищеварительный сок по стене, вокруг баков. Хорошо еще, что сил приподняться на передних лапах хватило сил. Живот все еще крутило, но кажется, стало полегче.
- Спасибо - слегка улыбнувшись, Бен с трудом повернула голову к серому чуду. Он так и не смогла его разглядеть как следует. Все было как в тумане. Голова кружилась. Тело свела судорога, заставляя выплюнуть еще одну порцию крови.
Вот черт...
- Я была голодна... - еле слышно прошептала она, пытаясь повернуться телом к спасителю... Ну, или просто к тому, кто помог. Хотя бы попытался.
- По запаху все было нормально - добавила Бендида, почему то оправдываясь перед этим псом. Зачем? Кто знает. Будь она в нормальном состоянии... Она бы уже завалила его вопросами, наверное. А он... Он вселял какое-то спокойствие. Может, доверие. Не каждый бы протянул лапу помощи. Не принято так, дескать. Зря, очень зря.
Хах, а кое-кто уже зашелся бы в речах, что на улицах каждый сам за себя...

Несколько осторожных перетаптываний передних лап, чтоб те не начали ныть, когда потребуется бежать. Ведь следующий момент может быть непредсказуемым... Следующий момент может быть последним.
Вискарь следила за передвижениями других созданий, людей, собак и просто мелких наземных и крылатых крыс. Мерзкие твари, если не соблюдают чистоплотность, правда бывают весьма веселые особи с которыми можно вести подобие беседы и даже получить часть пользы. А польза — это хорошо ведь?
Неприметная псина как тень пробежалась по площади, даже изобразила приветствие, но потом, "какая жалость", ее сдуло, ветром. Или чем там сдувает собак, которые здороваются и пропадают. Даже запах не успел отчетливо осесть в носу, так что при следующей встрече будет сложно вспомнить сею особу, ведь та не завоевала к себе интереса.
Но ведь Виски преодолевала путь с уже родного лесопарка не для любования на человеческие и собачьи зады, а чтоб нагнать того, кто вторгся на ее территории и вот он перед ней и в голову заползает мысль. Ведь Раш уже когда-то внушал нечто подобное в эту алкоголично-зависимую башку, внушал быть чем-то более внушительным и самое главное ДРУГИМ. Какое громкое, пугающее и одновременно манящее слово.
– Здравствуй, лесная фея, – Странное обращение, мифическое и... странное... Других определений к таким словам у Виски сейчас не нашлось, что-то в этом псе вновь заставило подумать о уже мелькавшей мысли. Но стоит подождать, потерпеть, разузнать и поймать. – Извини за вторжение. Неужто запахло приличным псом? А ведь таких слишком мало на улице, вообще такое унылое впечатление, что если тебе "посчастливилось" выпереть свой лохматый зад на улицу, подальше от ласки и тепла людей, ну или батога и остатков костей, тут кому как повезло у людей... Так вот если ты на улице, то значить должен быть ходячей занозой в чужой заднице? Не факт, ой как не факт, ведь хотя улица по-настоящему меняет и закаляет, но иногда стоит сберечь толику "собачности" [читайте как "человечности"]. - Ничего не имею против, чтоб простить тебя. - Собака попыталась изобразить улыбку, правда суровая морда сложно поддавалась таким манипуляциям, так что внимательное выражение  с пустоватыми глазами просто смягчили свои черты. - Но у меня есть очень даже заманчивое предложение. Рассмотришь? - Сладкий голос, не приторный, которым пытаются заманить в ловушку неумелого щенка, а такой, который в пору дипломату. Голос одновременно заставляет слушать, но не навязывается, а овевает как мягкий мясной аромат [читайте как "медовый аромат" для человека] у лавки с отборной требухой и цельными тушами, которые покрыты легкой пленочкой. А как легко зубы раздирают прохладную плоть... Главное успеть стащить отборный кусочек с под топора и одновременно не получить по блохастой голове, а то прибавят и твою тушку на витрину. Не очень приятный конец. Виски улетела в мысли и в голове таки застряла идея посетить подобное заведение, ведь нос полноценно "исцелился" после отдыха в норе и можно идти на новые свершения. А о схватке теперь  напоминали лишь потеки крови по шкуре, едва заметные, да и наглый запах лисьей смерти намертво проник в шкуру. Вот и все что осталось в памяти. Саму схватку и само существование лиса доберман уже успела забыть, зачем держать подобное, прожитое воспоминание в голове? Ведь в дальнейшем от него никакой пользы.

Запах, запах, единственный запах, носитель которого, по истине смог заслужить доверие. Хрупкая вещь однако это "чувство", в один миг его можно разрушить, но в тоже время порою ты доверяешь всей душой, закрывая глаза на прямую ложь. Вот и тогда напарник говорил, что все будет отлично, простое задержание не потребует больших усилий, но Виски то чувствовала, она знала, что что-то случиться, пыталась остановить, но ее никто не послушал, еще и посмеялись... И кто в итоге смеялся последний? Наверняка тот кто пустил пулю в человека, а после был изрядно потрепан этими челюстями... И ведь доберману тогда ничего не сказали, лишь оттащили от одного вижжащего тела и не позволили подойти к напарнику. Хотя уже в тот момент, когда только начал зарождаться, сам звук выстрела, когда, предполагаемый задержанный, положил палец на курок и прозвучал щелчок, уже тогда Виски знала о последствиях. Уже тогда почувствовала запах смерти, который в край осмелел и теперь не просто выглядывал из-за угла, а нагло уселся на плечи Вискиному человеку. Мгновение. Выстрел. Провал в памяти на несколько часов. Вырванная часть верной, собачьей души и боль. Боль. Боль.
Собака вышла их оцепенения лишь когда Раш был на столько близко, что потерся подбородком о ее макушку. Виски вздрогнула от неожиданности и чуть было не попробовала кобеля на вкус, но во время вернула мозг на его законное место и легонько ткнула пса носом в щеку. Требовалось срочно выйти из прострации, нужно сменить дислокацию. Как же надоедает, когда какой-то случайный отрывок текущего, напоминает о прошлом и в таких случаях "радует" лишь одно. Факт, что прошлое своим жирным задом вторгается лишь во временна спокойствия, когда ничего не угрожает. И по странному совпадению, с момента знакомства с Рашем, "жирная задница прошлого" в большинстве начала вторгаться лишь в его присутствие. Кажется, что мозг почуял "нужного" пса и решил выпустить на волю всю жалкость существования этого добермана именно при нем. Все самые темные уголки, про которые никто и не знает.
Вновь прострация из которой на сей раз выводит "шестидесятое чувство" оскала кобеля, ох уж его характер, и как Вискарь умудрилась свыться  [читайте как "спеться"] с этой особой? Либо противоположности, либо очень даже на оборот... - Виски, - Отвращенные (?) взгляды на "лесоруба", и чем тот не угодил другану? А ведь хотелось иметь этого интелигента в своре, нужно будет обсудить это с Букой [читайте как "Раш"]. - Хватит базарить с местным отребьем, пошли домой. Виски улыбнулась от того, как алабай напряг плечи и размял шею, это напомнило как боксеры, (так кажется звались те странные "танцующие" люди в шортах и перчатках) из ящика с картинками, разминались и приступали к танцу [читайте как "к бою"].
Сука и сама была рада продвинуться к лесопарку ибо тоже "шестидесятое" чувство подсказывало, что кто-то их там ждем. Главное чтоб не лисы, а то на этих рыжих тварей теперь нос ноет. - Ну, что ж, продвигаемся, продвигаемся. - Виски слегка толкнула плечом кобеля и повернула свою тушу в сторону лесопарка. - Прощай Лесоруб, еще свидимся. Так как этот собак был возможным кадром в "свору", то не стоит кидать его на "холодных" тонах. Ну, а если с "кадрованием" не получиться, то хотя бы территорию отхапать себе можно... - Сегодня меня опять пытались поймать. Забавно. Пошли, сюда мы вернуться ещё успеем. Собаки зашагали в лесопарк, избегали людей, шли в тени. В этом они были схожи, не топали куда попало, а выбирали куда ступить. Продумывали шаги.
- Ты весьма колоритный персонаж и я бы удивилась если бы тебя не пытались слапатить. - Добермана взбудоражила мысль, что ее друг был в опасности и он знает, что она переживает за него и готова перегрызть чью-то глотку в случае необходимости, но это "знание" было на подсознательном уровне и не требовало словесного потверждения. - Ты ж та-а-акой лохматый. Сука спрятала смешок поглубже в горло и продолжила путь. Сейчас в голову вторглись совсем иные мысли. Мысли о том, что люди с каждым часом представляют все большую опасность для тех, у кого нет ошейника и хозяина рядом, нужно быть осторожней, предельно осторожным. - Ты в порядке?
Лесопарк

Отредактировано Whiskey (2015-04-30 22:47:59)