Машинное отделение.

Корабль словно сходил с ума. Он качался из стороны в сторону, заставляя собаку ежиться и переступать с трудом с лапы на лапу, но упорно продвигаться вперед. Чувство незащищенности еще больше нервировало Лолу. Настолько, что колли даже не понимала – шатает корабль, либо же шатает так сильно только ее. Да еще и эта дрожь. Неутихаемая и такая сильная. В такие моменты Ребекка давала бордерше какие-то таблетки, помогающие толи почувствовать себя лучше. толи просто насладиться обманчивой стеной безопасности и спокойствия. Не хватало сейчас тех самых рук, ставших для Лол уже совершенно чужими за такой, казалось бы, небольшой промежуток времени.
Пестрая остановилась на время, чтобы перевести дух. Все-таки, пускай Лола и показала себя какой-то сильной, силы, как таковой, в ней совершенно не наблюдалось. Она пошла потому что ей так подсказало сердце, однако с каждым шагом собака уже теряла какое-либо желание продолжать свой путь. Голоса сбоку, сзади, спереди – со всех сторон начали окружать ее. Кажется, все. Последние минуты, дай боже, и она пропала. А ведь обещала, что вернется, черт возьми. Обещала, но продолжает трусливо прижиматься к стене и оглядываться по сторонам в поисках того, что могло бы ей помочь. Кнопки «сделать все хорошо», увы, не существует. А может она и есть, только вот где-то далеко и глубоко запрятана, словно бы и не хотела, чтобы ее нашел кто-нибудь. Словно бы говорила – действуй, достигать большего необходимо лишь своими силами. Си-ла-ми , блин, а не их подобием.
Неудавшаяся героиня нахмурилась и тряхнула головой. Нет. Слишком много мыслей, слишком мало действий. Надо было срочно прятаться куда-нибудь, чтобы никакие двуногие, гуляющие по кораблю, не смогли заметить ее. И ладно, если то будут пассажиры. Они наверняка даже не догадываются о том, что тут есть собаки, которые проникли незаконным методом. А Лола, пускай она уже и не выглядит столь ухоженно, сколько раньше, могла бы вполне сойти за элитную суку. Но вот двуногие корабельные, они могли знать всех пассажиров в лицо (и морду), а потому они бы сразу рассекретили незваного гостя.
Кстати, пока Лолка пеклась о том, что будет с ней, когда ее раскроют, шаги и голоса спереди стихли, от чего собака, сразу почувствовав безопасность ХОТЯ БЫ СПЕРЕДИ, рванула вперед, уже не разбирая, куда именно бежит. Ведь если она задержится, а люди решат зайти в машинное отделение и увидят Нида, то... Да черт возьми, она и думать не хотела о подобном. Просто надо было двигаться вперед. Или не совсем вперед.
Открытая дверь. Возможно, это была не самая лучшая идея, однако собака не могла больше долго ломаться, ибо на кону многое. Лола практически залетела туда, прижимаясь как можно ближе к земле. В поисках места, где можно скрыться собака выбрала стол. Простой стол, прикрытый скатертью, однако именно такие столы помогали ей в свое время незаметно выпрашивать дома у гостей что-нибудь вкусненькое.  Наученная элитным принципам (ну ведь не только дворняги способны на что-то), собака притаилась, прилегла и стала наблюдать за чьими-то ногами, одновременно пытаясь почувствовать, откуда же исходит тот самый тонкий, еле уловимый, но такой приятный запах еды.

Время до сих пор было не на стороне дворняги. Оно тянулось медленно, минуты превращались в часы, а чьи-то ноги, снующие туда-сюда, стали передвигаться все медленнее и медленнее, словно уже знали – рядом кто-то есть. И этот кто-то совершенно не думает, что его рассекретили.  Официанты несколько раз останавливались перед столом, под которым сидела пестрая колли, но не заглядывали под него, продолжали сновать в поисках того, чем бы заняться. Сердце собаки уходило в пятки от каждого передвижения; от каждого вздоха, смеха или шепота Лолка непроизвольно вздрагивала, морщилась, прикрывала нос лапами, закрывала глаза. Её не должны были раскрыть, она была слишком осторожна, слишком незаметна, чтобы все закончилось вот так вот глупо.
Тишина. Наконец-таки по ее душу пришла беспробудная тишина. Кажется, рабочие покинули это помещение, перестали маяться какой-то своей ерундой и ушли, скрылись за поворотом в кухню, за закрытой дверью. Однако Лола даже не думала подниматься и резко выползать из-под стола. Ей было слишком страшно не то, чтобы подняться – выдохнуть. Она трижды, если не четырежды, попадала в щекотливые ситуации, которые, казалось, могли надломить ее жизнь на оставшуюся поездку и даже больше. Радовало только одно: если ее поймают, то, скорей всего, просто выкинут, как ненужный груз. А отплыть настолько далеко, чтобы не вернуться на берег, они еще не успели. Не может же быть такого, что благосклонные морские люди возьмут и сделают из Лолки ужин для плывущих вместе с ними.
Бордер осторожно высунула голову из-под стола, опасливо осматриваясь по сторонам и водя носом из своего укрытия. Она была права, в ресторане пусто. Официанты, по-видимому, оказались слишком ленивы, чтобы проверять, не оставили ли чего посетители. Они, конечно, могут вернуться, но до этого Лола успеет взять то, чего ей было нужно и уйдет. Она же многого не просит, да? Всего ничего, собакам тоже надо как-нибудь выживать. И это как-нибудь отличается от попытки выжить у людей. Люди не проникают в чужие комнаты, где их не ждут, не прячутся под столами, выживая, когда все стихнет. Не тащат еду для других из-под носа у кого-то повыше. Интересно, кстати, а что на ее месте делала бы какая-нибудь большая грузная собака? Если Лолке от природы дана увертливость и своеобразная грациозность, то такую махину, которую нафантазировала себе пестрая, скорее испугались бы, чем попробовали куда-нибудь скинуть.
Осторожно выбравшись полностью из-под стола, собака съежилась и осмотрелась вновь, опустив уши. Никого не было. Отлично.
Прошествовав вдоль однотипных столов, Лол наконец-таки наткнулась глазами на еще не убранную и даже не тронутую еду. Ребекка никогда не разрешала есть ей подобное, пичкая какими-то своими варевами с большой огненной коробки, однако Лол все равно умудрялась где-нибудь что-нибудь попробовать. Приходилось тогда сбегать под оглушительное «Не трогай! Будет хуже – лечить не буду!» Хуже не становилось, а лечить девушка все равно лечила. Странная-странная Бекка.
Уже когда Лола была в нескольких сантиметрах от еды, она почувствовала резкую неприятную боль в районе холки. Еще бы, задумавшаяся о скором спасении собака совершенно потеряла бдительность, от чего практически собственноручно... собственнолапно наткнулась на официанта, то ли выходящего с кухни, или куда там вели те большие двери, то ли находящегося все это время здесь, в одном помещении с ней. В любом случае, колли от неожиданности вздрогнула и оскалилась, сжав зубы. Она не собиралась издавать какие-либо визги, стоны и не собиралась молить о пощаде как могла бы сделать ранее. Когда на кону не только ее жизнь, но и жизнь других, Лола не хотела сдаваться. На несколько секунд смирившись со своей судьбой, собака повисла бездвижимо в руках официанта, словно показывала, мол, спокойно, человек, я не буду сопротивляться, но в ту же секунду грозно зарычав, резко подалась назад. Она не собиралась ни кусать, ни угрожающе скалиться, лишь пыталась выбраться из цепких лап горе-официанта, который был с ней слишком уж строг.
- Придурок, больно же. Схвати себя так и посмотри, что будет с тобой, - недовольно проворчала пестрошкурая, пытаясь упрямо вырваться, одновременно с этим коря себя за излишнюю легкость.

Отредактировано Лол (2015-08-15 23:49:49)