>>> Школа
Пес размеренно шагал вперед, осматриваясь по сторонам, стараясь лишний раз не попадаться на глаза к людям. Не очень хотелось лишний раз беспокоить их, мало ли как это может обернуться. И хотя день уже близился к завершению, все еще было довольно тепло; хотя и этой зимой было не столь холодно, нежели могло быть. Рейн довольно втягивал легкий весенний воздух, который так приятно холодил дыхательные пути, почти до самых легких. От чего-то настроение у него было приподнятое, вроде бы и за день не случалось ничего особенного. Может это все весна?
Не смотря же на легкость весеннего вечера, голова пса была заполнена тяжелый, не дающими покоя, мыслями, в основном о будущем.
Что касаемо других собак, все не столь просто, как может показаться со стороны. Когда серый еще был домашним, его редко тянуло на общение с другими псами, скорее всего это было связано с тем что ему хватало общения со своим хозяином, а может он просто не умел общаться с подобными себе. Да и мало кто мог выносить его флегматичный характер, но все же был один пес, он и до сих пор являлся чуть ли не единственным другом и соратником Ольда. Что этого оборвана привлекало в сером, Рейн до сих пор понят не мог, но почти с самого детства этот пес не давал ни прохода ни покоя, вечно норовил найти на свой хвост каких-нибудь неприятностей, а что еще хуже - старался утянуть с собой и серого.
Наверное это единственный пример, когда более или менее наладились отношения с псом, являющимся полной противоположностью Рейна. Разумеется, были и иные знакомые, но они на столько скоропостижно распались, что серый даже успел позабыть имена тех собак, да и не до них было сейчас: как никак, Ольд уже не тот добряк, вечно бездумно шатающийся со стариком, сейчас у волкодава появились определенные планы на дальнейшую свою судьбу, и, так как они согласовались с последним желанием его хозяина, серый был готов на все, дабы притворить их в жизнь; даже не смотря на то, что они шли вразрез принципам самого Рейна. Старик очень любил собак, частенько подкармливал их и все время приговаривал: "Вот бы помочь им всем найти свое место."
Но сначала надо было найти место и для себя, не вечно же скитаться по миру и выпрашивать еду. После смерти хозяина пес старался не задерживать по долгу на одном месте, как никак люди могли счесть его опасным для них, в связи с его габаритами. По сему было необходимой найти такое место, где люди бывают крайне редко. С каждым шагом впереди и немного справа вырисовывался контур какого-то старого здания.
Когда то давно он серый уже бывал в этом месте вместе со своим хозяином, но тогда пес не придал этому строению особого внимания, напротив, сейчас, его взор был обращен на постройку в несколько этажей и заржавевшим циферблатом на возвышающемся аттике. Оно как нельзя кстати подходило под все поставленные условия: здесь было довольно тихо, и, судя по запахам, почти не бывало двуногих, но было ли здесь место, где можно остаться на ночлег? В поисках ответа на свой вопрос, серый обошел здание, и обнаружив свободный проход во двор, поспешил проникнуть туда.
Но стоило ему только одной лапой ступать на внутреннюю территорию, как ему сразу стало как-то не по себе. Только сейчас он осознал, что за ним все это время наблюдали. Движения пса стали более медленными, но в то же время уверенными; остановившись, серый втянул воздух, пытаясь обнаружить хоть что-то, но, как оказалось, наблюдавший вовсе и не собирался прятаться. Черные глаза, сидящей на мансарде, птицы, словно просматривали собаку насквозь, заглядывая в самую душу. Ольд старался вести себя спокойно и благородно, зная что вороны гордые птицы и любят манерность в общении; взглянув на птицу без толики сомнения, молвил: - О мудрая птица, не найдется ли здесь места для ночлега?

Я даже несколько благодарен этой неловкой ситуации, ведь, наконец, мне удалось, без каких-либо усилий, отвлечься от столь назойливых воспоминаний. Уже давно следовало бы избавиться от них, но, сколько я не пытаюсь, каждый раз они возвращаются, словно стремясь заполнить мое пустое сознание. Возможно, все куда проще, нежели, кажется; стоит попытаться наполнить себя новыми впечатлениями и воспоминаниями, но чтобы сделать это, надо обладать, как минимум силой воли, которая в последнее время порядком истощилась.
Серый давно не ощущал себя так беззащитно; проницательный взгляд этой птицы улавливал все: казалось, ни одно телодвижение не было упущено, любая манипуляция, любая попытка сдвинуться или просто напрячь мышцы - ничего не ускользало. Ворон довольно долго сидел на мансарде: возможно, он просто размышлял, может, оценивал незваного гостя, но серый не стал пытаться залезть в птичью голову, сейчас его интересовал лишь ответ на поставленный вопрос.
Наконец ворон перешел непосредственно к действиям, раздался шелест перьев и оглушительный гортанный голос. Это было весьма неожиданно: гробовая тишина, ожидание хоть какой-либо реакции со стороны, угольного оперения, птицы и оглушительный вороний крик. Не то чтобы это очень нагнетало, но серый не любил столь напряженных обстановок; но если пес посвящал все свое внимание птице, та же иногда отвлекалась, осматривалась или просто вертела головой. Казалось бы, обыденная ситуация, но Рейн давно не был настолько насторожен, на столько, что даже шерсть на холке несколько распушилась. Раздался тихий взмах крыльев, на что все мышцы резко напряглись, взгляд карих глаз продолжал следить за вороном, дабы в случае чего успеть среагировать. Пес осторожно отшагнул в сторону от дерева, на котором чуть прогнулась ветвь под грузом присевшей на нее птицы; серый навострил уши, предугадывая то, что ворон, наконец, заговорит.
- Ночлег. Ночлег или смерть? Что ты выберешь? От такого вопроса Ольд даже слегка опешил, но быстро взял себя в лапы. Кажется, я явно дал понять, что я ищу. Да и не все я еще выполнил, чтобы искать встречи с этой старухой. Рейн, увлекшись прохладным порывом, столь неожиданно вывернувшим из-за угла и пролетевшим сквозь шерсть пса, уже было приоткрыл пасть, дабы выразить свое возмущение, но несколько не успел. С клюва птицы сорвался очередной вопрос, разрывающий устоявшуюся оглушающую тишину.
- Загадка? Да, пусть будет загадка. Напрягись, ведь ты хочешь переночевать здесь, в уюте и тепле. Но тут настрой пса кардинально поменялся, моментом вылетели все излишние, давящие и нагнетающие мысли, а если быть точнее, просто были вытеснены, растущим с невероятной скоростью, интересом. Серый перемялся с лапы на лапу, дабы снять с мышц напряжение и принялся внимательно вслушиваться в, незамедлительно последовавшую за речью ворона, загадку. Еще с самого детства Ольда интересовало все то, что заставляло бы размышлять, догадываться, решать. Как оказалось, в будущем это очень помогло серому, в том числе и в выживании на улице, а вот и конкретный пример. Выслушав задачку, Рейн устремил взгляд куда-то вдаль, снова перемялся с лапы на лапу, вдумываясь, повторяя про себя отдельные фразы.
Было у Рейна одно качество, не сказать что уж очень и плохое, но в подобных ситуациях могло сильно помешать: он частенько, перебирая возможные варианты ответа, зарывался слишком далеко; а ведь основной принцип хорошей головоломки - скрыть столь очевидный ответ прямо "под носом".
Постепенно создавалось такое впечатление, словно время на заднем дворе библиотеки остановилось, вот уже на протяжении нескольких минут оба силуэта не меняли своего положения и, казалось, даже не двигались. Убийство короля сразу же отпадает, это слишком недостоверно для загадки. Если мейстер попытался договориться об обратном эффекте от надписей? Нет, нет, король на это не пойдет, это ему не выгодно. Хэх, разумеется...
Пес медленно открыл глаза, с довольной ухмылкой всматриваясь во, всем своим видом выражавшую ожидание, птицу и слегка передернул хвостом.
- Если бы меня заставили выбрать из двух клеток, ту, в которой сидит белая ворона, а я бы знал, что в обеих клетках черные - я бы незамедлительно схватил одну из них и в сокрытии ото всех, полакомился свежей птичьей плотью. Пес медленно зашагал в одну сторону, посвящая ворона с свой, придуманный на скорую лапу, ответ.
Иными словами: Когда настало время выбрать, мейстер вытянул один из листков и, не читая его, избавился от этого клочка бумаги. Рейн снова перевел взгляд на птицу, разворачиваясь и уверенно вышагивая в другую стороны, выказывая всем своим видом полную безмятежность и некоторое удовольствие от сложившейся ситуации.
- Но как палач смог бы определить, что было в той, другой записке, от которой догадливый мейстер поспешил избавиться? Все это время оставалась и вторая записка.
Серый повернулся мордой к проходу на задний двор и шумно вздохнул, втягивая все такой же прохладный весенний воздух, и наконец, снова устремил свои карие глаза на птицу.
- Я веду к тому, что все, посмотрев на клетку с черной вороной сразу бы догадались, что я перекусил белой птицей. Вас устроит такой ответ, о мудрейший? Явно довольный собой, Ольд даже уселся на прохладную, но уже успевшую подсохнуть, землю и стал разглядывать окружение, отдавая львиную долю внимания этому странному высохшему и одинокому дереву, стоявшему посреди заднего двора.

Отредактировано Рейнольд (2015-03-19 03:47:31)

--- Стоянка

С каждым днем мы с родителями чувствовали, что что-то не так. Наш хозяин вскоре начал приходить за нами всё позже и позже, а то и вовсе не заходил в амбар, лишь подзывая нас к себе голосом снаружи. Он двигался куда медленнее обычного, не был столь резок и точен, команды отдавал усталым, хотя всё ещё довольно властным голосом. Он теперь почти не слезал со своей лошади, которая носила его вокруг отары овец, и заставлял её идти неспешным шагом, чтобы его не слишком трясло. Бывало, раньше они носились с нами наперегонки, и тогда лошадь неизменно почти оказывалась победителем - сейчас же эти забеги остались в прошлом. Казалось, все усилия хозяина были направлены лишь на то, чтобы удержаться на спине лошади и поскорее выпасти овец, чтобы вернуть их домой. Возвращались мы теперь тоже раньше. Так продолжалось примерно два месяца, а потом хозяина целиком заменила его жена. Она была не столь активным направляющим, но умела организовать отару быстро, просто и эффективно, чтобы привести её на луг и обратно. Мы помогали ей как могли, и мне даже начало казаться, что эта мягкая, спокойная и рассудительная двуногая нравится мне даже больше, чем хозяин. Но и она провела с нами не так много времени - примерно месяц. А потом в один прекрасный день к дому подкатил незнакомый Рычатель...

Алиталия покинула свою новую территорию, чтобы провести ночь где-нибудь в другом месте, однако не учла, что место это ещё нужно найти, в то время как вечер неукоснительно переходил в ночь. Солнце уже почти закатилось, звезды выступили на небесном покрывале, словно подмигивая бредущей по улице собаке. Становилось прохладно, и даже кудрявая муди могла почувствовать дуновение ветра, пробирающегося под её смешную шубку к самому телу. Благо, у неё был шарф, оставленный старым Хлустом, и теперь словно сам старый пес согревал её шею, отчего самке становилось ясно на душе. Она всё ещё думала, правильно ли поступила, и надеялась, что дух старика благополучно доберется до небесных угодий, а там его с нежностью примут те, кого она видела рядом. Он теперь рядом с семьей, а это самое главное. Он не будет мучиться больше, он вверил своё место новому поколению и ушел без сожалений с улыбкой на устах. Это давало Лите оправдание своему поступку, хотя крошечная частичка её разума твердила, что сделанное было плохо.

Может, стоило остаться там и переночевать в логове Хлуста? - подумала собака, осматривая окрестности. - Нет, это было бы неправильно. Я твердо решила дать ему уйти с миром, лечь на его лежанку сейчас было бы оскорблением памяти. Я обязательно что-нибудь найду, нужно только получше присмотреться и принюхаться. Это же город, а не полу, здесь должна быть уйма мест, где можно отлично переночевать.

Вскоре лапы привели собаку к большому старому на вид, но добротному зданию весьма примечательной наружности. Здесь было примечательно тихо, что очень понравилось Лие - она не слишком любила шум и суету. Пахло двуногими, но запахи были достаточно старыми, датировать их можно было двумя-тремя часами ранее. Света в здании не было, все окна были темны, что означало, что оно нежилое - люди не ложатся спать так рано, это собака знала точно. Вероятно, поэтому и пахло ими так слабо. Более интересным представлялся запах сородича, довольно сильный и довольно близко. Нюх самки обострился ещё при выслеживании добычи с хозяином, а уж следить за приближением волка и вовсе приходилось по одному лишь запаху, поэтому Лита могла определить, что зверь находится сейчас за зданием. Черную, признаться, тяготило отсутствие какого-либо общения, а только начавшийся и почти сразу оборвавшийся разговор с Хлустом только раззадорил стремление к компании и болтовне. Разумеется, безопасность всегда превыше всего, но ведь ничего страшного не будет, если она просто подойдет и посмотрит, правда же?

С этими мыслями собака направилась к левой части здания, завернула за угол и обнаружила забор, а в нём проход. Тусклые вечерние сумерки не позволяли хорошо рассмотреть все вокруг, и Алиталия сделала пару шагов внутрь двора, ища глазами пса, чей запах она обнаружила ранее. Он стоял под деревом в нескольких прыжках от неё, и вид его заставил черную вздрогнуть. Это был самец, примерно вдвое крупнее её по размерам, с длинной пушистой шерстью довольно светлого цвета. Он не смотрел на неё, посему Лита не могла прочитать выражение его морды, чтобы понять, зря она зашла сюда или же нет. Что-то зашумело в той стороне, куда был направлен взгляд пса. Собака также повернула голову и увидела большого черного ворона, что расправлял сейчас свои крылья. Ещё миг - и птица взлетела высоко вверх, устремляясь прочь со двора, однако вид её не был испуганным крупным пришельцем. Казалось, это было какое-то взаимопонимание между птицей и псом, которого самка уловить не могла, ибо не слышала ничего из сказанного ими ранее. Тем не менее, отступать было уже поздно - раз уж она пришла, стоило хотя бы попробовать завязать разговор.

- Доброго вечера, - сказала она негромко, чтобы не застать незнакомца врасплох, если тот ещё не успел её заметить. - Какая странная птица, что улетает от собаки, не представляющей для неё никакого вреда. Ведь псы не лазают по деревьям.

Алиталия улыбнулась. Голос пса, равно как и его поведение, располагали к приятному времяпровождению, и отказываться от него было бы слишком глупо. Она давно уже разговаривала с кем-то толковым, ну, не считая Хлуста, конечно же. С ним можно было бы много каких интересных бесед провести, но, увы, старик решил, что его время уже пришло, и самка не могла утруждать его общением. Последние пару-тройку дней она была совсем одна, сама по себе - те двуногие из большого белого здания на холме не в счет. Они, конечно, хорошие, люди, но с ними не поговоришь, они не поймут, а если и поймут, то скорее всего неправильно. Лита была убеждена, что для того, чтобы сложилось взаимопонимание между собакой и человеком, они должны провести друг с другом некоторое время, куда большее, чем один вечер. Своих хозяев самка знала наизусть и понимала с одного жеста, ей даже казалось, что она запоминает их слова и сопоставляет их с предметами или животными. Овца, лошадь или ещё одно слово - конь, амбар, миска, не говоря уже о наборе команд, смысл слов которых был непонятен, однако требование привито и заучено назубок.

Надо мне было больше общаться с людьми, наверное... - подумала Лита. - Я скучаю по ним... Надеюсь, Мать-Собака к ним милостива...

- Ни в коей мере не хочу вас обременять такими мыслями, - улыбнулась самка. - Просто вдруг вам неприятно появление чужака на вашей... территории.

Лия прошла через ворота и остановилась напротив пса, слегка склонив перед ним голову в уважительном приветствии. Нос принялся изучать запах нового знакомого, собака запоминала запах. Пес был весьма крупный, как она уже успела отметить, но при этом совершенно не казался недружелюбным или опасным для неё. В его взгляде не было усталости, как у Хлуста, не было пренебрежения перед мелкой собакой, не было агрессии или чего-то похожего. Он казался милым и приветливым, но не слащавым, а вполне обычным, душевным. Разумеется, не поговоришь - не узнаешь, но Лита, проведя несколько недель в путешествии, много кого повидала и научилась более-менее разбираться в характерах спутников. И новый знакомый представлялся именно таким, каких более всего ценила собака.

- Меня зовут Алиталия, но можно просто Лита, - представилась черная. - Я в этом городе впервые, пришла издалека, и очень рада встретить кого-то, с кем можно просто поговорить, узнать о происходящем в округе. Я была бы очень признательна, если бы вы немного развлекли меня беседой, а то я истосковалась по общению.

Отредактировано Алиталия (2015-03-29 19:37:09)

Поведение пса немного насмешило Алиталию. За те недели, что она провела в дороге, перебираясь через поля, лес и реку, останавливаясь в небольших деревушках по пути или же топая по проселочным дорогам, она успела повидать множество разных собак и пообщаться с как весьма интересным, так и с чересчур заурядными особями. Сходиться она предпочитала по преимуществу с самками, ибо не была уверена, что с самцами можно просто спокойно поговорить, тем более, что они обычно знали куда меньше, чем могли бы, интересуясь лишь, у какой суки ожидается течка или кто кому отвесил подзатыльник в драчке за магазином. Те, с кем успела столкнуться Лита, в основном бесстыдно и беззастенчиво её рассматривали, не считаясь с нормами или хотя бы какими-то понятиями приличия. Хотя нет, был один весьма милый пес, кажется, бультерьер, который оказался, несмотря на свой бойцовый вид, очень скромным и застенчивым псом, хоть и был одного с Лией возраста. Переминаясь на своих коротеньких, крепких лапках, и стуча по земле хвостиком, он не смел даже поднять на неё глаз и постоянно сверлил взглядом землю, словно пытался высмотреть там дождевых червей. Сейчас Ольд отчасти напомнил собаке о том её приятном знакомстве, и она была довольна, что такие собаки обитают и в городе.

- Мне очень приятно, Рейн, - кивнула муди, автоматически следуя за собеседником в переходе на "ты". - А стариком тебя называть негоже, не выглядишь таковым ничуть.

Похоже, пушистый пес набрался-таки то ли смелости, то ли интереса, и начал обходить черную по кругу, изучающе рассматривая. Лита решила, что такое вполне позволительно, и сама присмотрела к нему повнимательнее, отмечая необычайно для неё большой рост Рейна и забавную длинную шерсть, которую, кажется, сначала намочило дождем, и она так и осталась склеившейся в отдельные шерстины. Хотя кому говорить о шерсти - её так вообще кучерявится как у овечки в погожий день! Тем временем нового знакомого, кажется, заинтересовал её шарф, и он не преминул о нём упомянуть. Поначалу Лия не сразу поняла, что он имеет в виду, но до неё быстро дошло - он принял её за домашнюю собаку из-за этой вещи, принадлежащей людям. Забавно, весьма. Почему-то самке не пришло это в голову, когда она надевала вещь Хлуста. Просто подумала, что так будет правильно...

Рассказать или нет о том, что я сделала? Нужно ли? - подумала муди, вильнув хвостом. - Не все поймут то, что я сделала. Лучше не стоит. Это не та просьба, о которой стоит распространяться на каждом шагу.

- Похоже, я умудрилась, сама того не подозревая, выделиться, - улыбнулась Алиталия. - Ибо я совсем не домашняя собака, по крайней мере, я никогда не жила в доме.

На поступившее предложение перебраться в "местечко поуютнее" самка отреагировала позитивно, ибо пока она искала место для сна, уже совсем стемнело, и стало холодать. Конечно, шерсть собаки весьма прилежно спасала её в холодные зимы, что успела пережить черная, однако кто знает, холоднее в городе или теплее. Сейчас противно поддувал прохладный ветерок, а посему Лита, поежившись, последовала за Рейном в глубь здания, при этом почти не проявив к нему недоверия или опасения.

- Я пришла в город издалека, - начала негромко рассказывать она, пока две собаки искали место поуютнее и потеплее. - К югу отсюда можно увидеть лес, за ним есть речка и бескрайние поля. Там мы и жили с семьей и двумя двуногими хозяевами. Мои родители - пастушьи собаки, мы втроем помогали людям пасти овец. А шарф этот у меня от одного пса, которого я встретила, когда только-только появилась здесь. Он сам мне его подарил, а потом его дух отправился на небеса... Я нашла его почти умирающим и проводила в последний путь.

Когда Рейнольд весьма своеобразно открыл для них проход, показав при этом всю свою немалую силу и все свои устрашающие для других размеры, две собаки оказались перед входом в довольно крупное строение. Тут только Алиталия внезапно почувствовала, а точнее, даже поняла, что с ответом согласия несколько поторопилась. Она совершенно спокойно относилась к постройкам двуногих, ведь сама до недавнего времени всю жизнь провела в амбаре, но сейчас было что-то не так, как-то иначе. Родное место было широким, просторным, с высокими потолками - здесь же помещение оказалось узким и тесным, темным и, судя по всему, пыльным. Собака негромко чихнула, попытавшись сделать более глубокий вдох. Почему-то ей вспомнились те чувства, что она испытала ещё в далеком щенячестве, когда хозяин закрыл дверь амбара на ночь. Щелкнул ключ в замке, и амбар погрузился в полумрак, лишь луна слабо освещала его через находившееся высоко в стене над дверью окно. Маленькая Лита сразу же испугалась темноты и тишины, заскулила и полезла к маме под бок, дергая лапками и попискивая. И мама обняла её крепко-крепко, и сказала, что это просто ночь, что так надо, что это зима, и хозяин всегда закрывает дверь, чтобы им не было холодно.

А потом дом... пустой дом, дом в котором она была совсем несколько раз. Особо холодными зимними ночами собаки спали здесь, у входа, укрытые большой теплой тканью. Лита любила её особенно - она была шершавая и грубоватая, как мамин язык, вылизывающий её шерстку. Совсем как шкура, только с очень-очень короткой шерстью, её практически не было видно, лишь по краям. Тогда черный щенок вот также стояла в передней и вдыхала доносившиеся с кухни вкусные ароматы чего-то съестного, слушала негромкие приятные звуки потрескивающего от огня дерева в каменной стене дома, и все было мило и хорошо. Но не теперь, не сейчас. Сейчас там было пусто, уныло. И холодно. И никакого запаха, никакого тепла и уютного, мягкого света. Просто голые стены, бездушная атмосфера. Она стояла там какие-то доли мгновения и смотрела на произошедшее. Куда девались хозяева? Зачем они покинули своих питомцев? Она не могла понять, не могла знать. Лишь слышала голос матери: "Теперь все изменится..."

Лия очнулась. Рейнольд уже вошел внутрь, поры было и ей поспешить следом, иначе замерзнет или потеряется. Самка переступила порог и оказалась в затхлом помещении с кучей разнообразного мусора на земле. Она не знала и не могла назвать всего, что видела вокруг, однако с первого взгляда поняла, что здесь все также, как тогда - пусто, безлюдно, тихо. Очень тихо. Собака сделала несколько шагов по тихо скрипящей под лапами твердой земле, напоминавшей ей деревья, только очень странные и ровные. В темноте было смутно различимы очертания чего-то крупного и четырехногого, как и она сама, только без головы, словно одно лишь тело и ноги. Однако под ними Лита заметила то, что не могло не заинтересовать её внимание. Она опасливо подлезла под странную штуку и почувствовала подушечками лап то, что так любила в детстве. Она не могла знать, что здесь, за этим столом, когда-то работала старая женщина, совсем как её хозяйка, которая постоянно мерзла оттого, что место её находилось недалеко от двери, и потому принесла себе из дома одеяло, которым обычно укутывала ноги. И теперь это самое одеяло осталось здесь, чтобы служить новой владелице. Собака сгребла находку лапами, затем взяла, сколько смогла, в пасть и поволокла наверх, стараясь не споткнуться о края ткани, что волочилась по полу.

Наверху оказалось немного уютнее хотя бы из-за отсутствия хлама. Алиталия улыбнулась Рейнольду и уселась рядом с чем-то мягким и тоже четвероногим. То была большая кушетка, на которой обычно отдыхали работники данного заведения. Обивка слегка порвалась и кое-где виднелся наполнитель, но в целом предмет мебели все ещё был достаточно мягок. По крайней мере, для жестких собачьих шкур. Когда пес начал свой рассказ, самка вытянулась и легла, положив голову на лапы, а лапами прижав найденную ткань к полу. Она слушала Рейна с интересом, но при этом с закрытыми глазами, ибо рассказ очень напоминал ей те истории, которыми мама развлекала её в детстве и от которых сразу клонило в сладкий сон. Однако Лита не спала и иной раз кивала головой или слегка виляла хвостом, показывая, что внимает. Сначала она не совсем понимала предмет разговора, ибо слова пса повествовали о человеке, и некоторые слова были не слишком понятны выросшей далеко от большой воды Али. Но в целом все было весьма интересно и мудро, и когда Рейн закончил, объяснив-таки цель данной истории, муди уже представляла, что из сказанного было на самом деле прошлым пса, а что - лишь выдумкой. В любом случае, она сразу поняла своего собеседника. И тем больше он ей понравился, этот пес.

- Люблю мудрые истории, - улыбнулась самка. - Они заставляют тебя думать, а это, несомненно, очень важно. Но ещё более важно то, что они дают пищу твоему сердцу. И сейчас мое сердце радуется тем, что нашло отклик в ком-то ещё. Мне нравятся твои слова, Рейнольд. И мне нравится мысль о семье. Однажды у меня уже была семья, крепкая и дружная. Если ты сможешь сделать такую же - семью, которая не уступит по теплоте и душевности той, первой для каждого щенка семье - то я с радостью помогу тебе, сколь бы долгим ни был путь. Я пришла сюда без определенной цели, но теперь я нашла её, и я вполне уверена, что не ошиблась.

Черная собака обвела глазами помещение, в котором они находились. Здесь много вещей двуногих, но с помощью силы Рейна и её ловкости можно отодвинуть все к стенам, чтобы не мешалось, а может, даже использовать в своих целях, к примеру, для создания "спальных мест". Начинает теплеть, так что можно будет попытаться открыть окно, чтобы впустить воздух в затхлую комнату. А если ещё найти таких же теплых штуковин, как та, что сейчас лежала под её лапами, то никто здесь не замерзнет даже зимой. Самка уже представила, как здесь будут спать собаки. Много разных собак, разноцветных спин, голосов, запахов... Лита улыбнулась - да, это было бы замечательно... Она слезла со своей находки и затем, поддев её носом, забралась под неё, а потом постучала хвостом по полу, предлагая новому другу разделить с ней тепло этой человеческой шкуры. Вскоре, убаюканная мыслями, черная уснула.

--- таймскип до утра ---

Алиталия спала крепко и на удивление спокойно, даже почти не возилась на месте, посему укрытый на редкость теплым одеялом холмик практически не двигался вплоть до утра. Собаке снился дом, её родной дом, большой и теплый амбар, уютный, наполненный запахом сена, собачьей и овечьей шерсти, легким духом человека, отнюдь не режущего нос, а приятного, знакомого и любимого. Хозяева были для собак всем миром, неизменными твердынями, оплотами надежности и благополучия. Во сне они как раз пришли к своим любимцам с вечерней порцией еды. Вдвоем, как бывало нечасто. Щенков у них не было, поэтому пожилая чета могла больше времени уделять своим собакам. Ну не овцам же, с ними итак хлопот целый день не оберешься. А собаки - друзья человека, они более внимательные, более отзывчивые, добрый и ласковые, благодарные, в конце концов. А с овцы что взять? Только шерсти клок, а остальное - просто куцее создание с ограниченным мировосприятием и кругом действий, а также весьма слабым эмоциональным фоном. Должно быть, ужасно скучно жить овцой...

Мысли об овцах уже начали плавно переносить самку в совершенно другую область сна, когда она стала просыпаться, и не успела, к счастью для себя, испытать шок, увидев себя в образе этого самого облачка на ножках. Только не белого, а черного, стало быть, тучки на ножках, но не суть. В любом случае, Литу разбудил шум "снаружи", и она, сонно моргая, высунула нос из-под своего одеяла, в которое умудрилась завернуться целиком. Нос понюхал воздух, словно пытаясь определить, опасно ли выбираться, затем пополз по полу вперед, одеяла слегка приподнялось, и острые ушки приподняли его край, давая глазам увидеть окружающий мир. И вместе с этим вспомнить, где она и как она. Ответ на первый вопрос пришел сразу же и был понятен - она в заброшенном строении двуногих, куда забралась накануне. Из этого вытекло воспоминание о Рейнольде, которого тот же самый нос учуял чуть ранее, посему самка, подняв голову и тем самым сбросив с неё одеяло, обратила свой взор на сидящего неподалеку от нее пса. Кажется, он был вполне доволен всем происходившим и жизнью в целом. По крайней мере, собаку встретила улыбка и приветственное "Доброго пробуждения".

- И тебе добра, Рейн, - черная бодренько потянулась, затем широко зевнула и встала, одеяло при этом сползло на пол. - Ты столь шумно решил отпраздновать потепление, которое чуют мои косточки?

Алиталия вздрогнула всем телом, затем резко отряхнулась, сбрасывая с себя остатки сна. Некогда дремать, тем более, что теперь она не одна и не просто шатается по городу. Она засыпала одиночкой, но проснулась членом семьи, и о семье нужно было заботиться. Морально она, если честно, давно была уже к этому готова, перспектива материнства никогда особо не страшила и даже радовала самку, поэтому сейчас взять на себя обязанность заботы о ближних она была как нельзя более готова. Первым делом стоило привести это место в порядок, чтобы можно было устраивать тут собак, которых они, несомненно, найдут. На первом этаже места маловато, там очень тесно, посему его лучше не занимать, а сбросить или стащить туда все ненужное отсюда. В этой комнате оставить только эту четырехлапую штуку, которую Лита и принялась обнюхивать. Она поставила на неё лапы и сразу почувствовала, что штука эта мягкая. Осторожно надавила - не поддается. Решив рискнуть, собака забралась на неё целиком и повозилась, но нет, конструкция выдерживала её вес. Довольная приобретением, Лита легла на штуку животом, наклонила голову и потянула зубами одеяло на себя. Когда ткань оказалась целиком на мягкой штуке, собака осторожно слезла, стараясь не задеть его. Теперь перед сном будет куда проще стянуть его зубами и укрыться, а не пытаться подлезть под него, протирая тем самым пузо о весь пол.

- Предлагаю быстренько сбросить все ненужное вниз, чтобы расчистить место, - произнесла собака и принялась тащить тяжелую коробку к лестнице.

Когда с этим было закончено, самка довольно оглядела помещение. Просторнее стало намного, ничто не путалось под лапами, правда, пол был завален тонким слоем бумаги, однако Лия была убеждена, что так даже лучше - теплее будет, плюс меньше открытого дерева - меньше заноз в лапах. И почище тоже. Почти ото всех коробок избавились - собаки ведь не кошки, они в них не спят. На время работы муди сняла свой шарф и положила его рядом с одеялом, чтобы не испачкался и не мешался. Стоит ли его сейчас одеть? Она вспомнила первый разговор с Рейном и как он принял её за домашнюю собаку. Что если и другие дворняги так подумают? Тогда Будет сложнее искать тех, кому нужен приют - ещё подумают, что она их в дом завлекает! Нет уж, такого препятствия и недопонимания быть не должно. Поэтому самка решила оставить шарф здесь. Тем более, старик Хлуст и сам не носил его, когда они встретились - шарф лежал в его логове. А раз теперь это место - её логово, то и шарф пусть будет здесь.

- Я хочу сходить проверить одно место, где была вчера, - сообщила Али псу. - Возможно, найду там кого-то еще или принесу что-нибудь полезное. Предлагаю встретиться здесь попозже и пойти вместе, или же разделимся сразу и соберемся к вечеру. В любом случае, до скорого!

Самка улыбнулась, подошла к Рейнольду, немного помялась на месте, а затем, решившись, ткнулась носом в его бок, для чего пришлось немного задрать голову. Шерсть пса оказалась довольно приятной на ощупь, пахло от неё городом и немного пылью. Хорошенько запомнив этот запах, собака ещё раз улыбнулась новому другу и спустилась вниз, перепрыгнула подставленную, видимо, самим Рейном коробку, и отправилась на стоянку.

--- Школа

<--- Площадь.

Волкособ шел молча, превозмогая все, что только можно, совершая чуть ли не невозможное. Кажется Бендида даже не понимала, что именно она делает. Идет. В ту сторону, в которую велел идти спаситель. И все. Она даже не думала о том, что ждет ее там, в... том здании, по направлению которого ее пихнули. Большего всего Бен сейчас боялась, что туман вновь заслонит ее взор. Сейчас он отступил, но, казалось, это была лишь передышка. Живот болел, лапы дрожали.
Спаситель среагировал крайне быстро. Он понял, что двуногий зовет на помощь других, тех, кто может поймать собак. Бросил серой пару слов, и схватил за шкирку, поднимая над землей. Сказал, что вон там ей помогут. И пихнул Бед в ту сторону. Еще что-то сказал. И побежал отвлекать людей на себя. А самка... Не поверите, даже немного пробежала. Но не долго. По дороге ее снова стошнило. Голова кружилась. Хорошо, что здание было видно, и оно как-то выделялось на фоне остальной массы.
Бендида все медленней переставляла лапы. Цель кажется если и приближалась, то ну ооочень неторопливо. Полукровка остановилась, восстанавливая вдруг участившееся дыхание. В глазах поплыло. Послышался странный звук, как-будто капля дождя упала на землю. С трудом сфокусировав взгляд на месте, что было под лапами, Бен обнаружила красную каплю.
Кровь? Откуда? Неужели?..
Проведя кожаным носом по лапе, самка убедилась, что права. Кровь шла из носа.
С чего бы это?
Вдох-выдох. Нужно идти. Вперед. Дальше. Туда, где помогут. Если верить лохматому чуду.
Волкособ вновь стал передвигать лапы, медленно, но верно. Бед понимала, что уже не чувствует лап. Кажется, она двигала ими просто на автомате, ведомая лишь целью - идти вперед. Что странно, двуногие реагировали на нее ровно никак. Как будто они знали, что она уже одной лапой где-то там, в другом месте.
Вы жестоки. Вас следует кусать чаще...
Привкус кровь появился на языке Бен а очередная судорога позволила выплюнуть... Что-то. Ди уже не была уверена в том, что именно она там выплюнула. Она даже не глянула на это. Просто сплюнула и продолжала идти.
Как только я поправлюсь, я отправлюсь в то место, где много деревьев и мало людей. Найду воду и напьюсь вдоволь. А потом... Найду братьев. Они должны узнать об этом.
Остановившись где-то у здания, полукровка остановилась, тупо глядя вперед себя. Что делать дальше она не знала. Ей сказали просто дойти и...
Мне кто-то якобы тут поможет. Ал... Али... Черт...
Мысли путались, туман возвращался. Имя собаки она сейчас не вспомнит. Еще один приступ тошноты прошелся без следов. Бед закашлялась и все. Лапы не выдержали, и все же подкосились, отчего серая неловко "растеклась" прям на месте. Сил больше не осталось. Или просто уже не было желания что-либо делать. Хотелось забыться, уснуть, не вспоминая о том, что произошло.
Угрюмо что-то буркнув, Бендида опустила голову на лапы, устремим пустой взгляд куда-то вперед себя.

Отредактировано Бендида (2015-04-15 21:22:58)